Морозова Е. А.: Басни Г. Р. Державина. Страница 1

1 - 2 - 3 - 4

Басни появляются в нашей литературе вместе с сатирами у А. Д. Кантемира и одами у В. К. Тредиаковского и М. В. Ломоносова, но особую популярность они приобретают в последней трети XVIII в. В этом жанре проявляют себя А. П. Сумароков и В. И. Майков, И. И. Хемницер и В. А. Левшин, Е. И. Костров и И. И. Дмитриев, появляются первые басни И. А. Крылова. Тогда же поэтические возможности жанра привлекают и Г. Р. Державина.

Существует предположение о том, что «... слава двух первых русских баснописцев<...>Хемницера и Крылова имела значительную долю участия в возбуждении к этому роду производительности нашего лирика, который<...>неохотно уступал другим первенство в какой бы то ни было отрасли литературы»¹. Возможно, Державин действительно в данном виде творчества не хотел отставать от других писателей, но если Хемницер и мог быть его «возбудителем к этому роду», то Крылов вряд ли, слава которого начинается вместе с выходом его книги басен в 1809 г.

Впервые к басне Державин обращается во второй половине 1770-х гг. и сохраняет живейший интерес к этому жанру до конца своих дней. Правда, басенное наследие поэта невелико и насчитывает чуть более двух десятков произведений, многие из которых так и не были опубликованы при его жизни.

Самая ранняя басня Державина — «Смерть и Старик». Она датируется 1776 г. В ее основе традиционный сюжет, известный еще со времен Эзопа. Она повествует о бедняке, который, будучи не в силах вынести тяжести своей ноши, умоляет Смерть избавить его от мучений; а когда, вняв его просьбам, Смерть, наконец, приходит за ним, бедняк, испугавшись скорой кончины, просит ее помочь нести его вязанку, дабы отсрочить неизбежное. Но Державин вместо краткого делового изложения, передающего основную мысль, создает живой рассказ, насыщая общую повествовательную канву бытовыми реалиями, при этом состояние главного героя передано автором натуралистично: Вязанку дров Старик тащил и надрывался, Сугорбился, потел, дрожал и задыхался.

Поэт рисует обыденную картину, но привносит детали, подчеркивающие тяжесть положения, страдания именно этого старика:

Примечателен тот факт, что, используя сюжет, ставший предметом обработки не одного поколения баснописцев, Державин дополняет его основную идею, впоследствии удачно сформулированную И. А. Крыловым: «... как бывает жить ни тошно, / А умирать еще тошней» («Крестьянин и Смерть»). В басне Державина старик, находящийся на грани жизни и смерти, не просто желает отсрочки, а чтобы самому спастись, ищет себе замену и готов принести в жертву любого другого человека, даже своего ближнего соседа:

(Выделено мной. — Е. М.)

Существует предположение, высказанное Я. К. Гротом, о том, что «эта перемена» концовки произошла под влиянием басни Фридриха Гагедорна «Бедный больной и Смерть» («Die arme Kranke und der Tod»), заканчивающейся сухим обращением бедняка к Смерти «Друг, иди к моему соседу» («Freund, geht zu meinem Nachbahr hin»)³. Державин же стремится к большей эмоциональной выразительности басни, в словах старика чувствуется неподдельный испуг и желание во что бы то ни стало избежать смерти, именно поэтому он «пальцем» указывает на соседа.

Державин и в дальнейшем еще будет обращаться к традиционным басенным сюжетам, известным еще с древнейших времен⁴, но большинство его басен имеют оригинальные, ни у кого не заимствованные сюжеты.

Следует заметить, что сама по себе оригинальность сюжета для басни неважна. Мастерство баснописца проявляется, главным образом, в умении подать материал, донести смысл произведения, сделать нагляднее, доходчивее ее основную идею. Это обстоятельство дало повод полагать, что оригинальность сюжета басен Державина прямо или косвенно связана с реальными событиями, откликом на которые явились его басни. Стало уже общепринятым говорить о том, что значительная часть басен Державина имеет конкретный политический подтекст. Первым, кто обратил внимание на эту особенность басенного творчества поэта, был Я. К. Грот. «... Басни его, писанные в царствование Екатерины, Павла и Александра, — подчеркивает исследователь, — носят явные признаки живой связи с явлениями каждой эпохи. Мы видим в них по большей части изнанку медали, которой лицевую сторону представляют его оды»⁵. Это «злободневные отклики на события современной политической и придворной жизни», — вторят ему современные ученые⁶. Получается, что баснописца Державина интересовало лишь конкретное «применение» его произведений.

Несомненно, эзоповский язык давал возможность автору отражать в баснях реальные факты современной ему действительности, позволял говорить о запретных вещах, заставляя «басенных животных» вести себя, как вели себя и поступали наши высокопоставленные чиновники и даже государи. Вполне возможно, что в персонажах многих басен Державина (например, «Цвет и паук», «Хозяйка», «Жмурки» и др.) его современники без труда могли узнавать, с кого «списан» образ, что, вероятно, придавало этим произведениям острый политический оттенок. Для нынешнего же читателя их «адресность» перестала быть очевидной, однако, проблемы, затронутые в этих баснях, актуальны и по сей день.

Так, например, основной вопрос басни «Выбор министра»: «Кого бы подельней и верить кому можно, / Избрать в министры одного», — и сегодня весьма злободневен. Почти двести лет назад Державин уже нашел на него однозначный ответ:

¹Сочинения Державина с объяснит. примеч. Я. Грота. T. III. СПб., 1870. С. 425. Далее ссылки на это издание в тексте с указанием страницы.
²Там же. С. 427. Далее басни цитируются по этому изданию.
³Там же. С. 428.
⁴См.: басни «Медведь, Лисица и Волк», «Собака и Старуха», «Лев и Волк», «Ягненок и Волк».
⁵Сочинения Державина с объяснит. примеч. Я. Грота. T. III. С. 425.
⁶Русская басня XVIII-XIX вв. Л., 1977. С. 562-563; Русская басня. М., 1986. С. 511; Русская басня XVIII-XX вв. М., 2002. С. 305.

1 - 2 - 3 - 4

Вид из усадьбы Званка

Памятник Г.Р. Державину в Тамбове

Памятник Г.Р. Державину в Петрозаводске