Роте X.: "Избрал он совсем особый путь" (Державин с 1774 по 1795 г.). Страница 1

1 - 2 - 3 - 4

Настоящая статья — несколько измененный текст доклада, прочитанного 28 сентября 1996 г в Потсдаме, в Центре по изучению европейского Просвещения, на конференции "Восприятие идей Просвещения в России в контексте официальных концепций образования 1700-1825". Полный текст статьи на немецком языке опубликован в Zeitschnft fur Slavistik Bd. 42 1997 H. 1 S. 68-93

В начальный период творчества, с 17б7-го примерно по 1780 год, Державин сохранял основные просветительские представления В стихах он стремился поучать государственных деятелей, воспевал правителей и наиболее значительные события общественной и политической жизни, обращался к просвещенным вельможам с эпистолами или высмеивал предрассудки в шутливых произведениях, отдушиной для слабостей человеческой природы была анакреонтика¹. Подобные стихи обычно мало индивидуализированы, в них доминируют просветительские формулы, которые сохраняются в державинском творчестве вплоть до начала XIX века, а в последние годы жизни Державина их роль даже усиливается. И все-таки 1780 год стал важнейшей вехой, что связано с так называемым "переломом", "скачком", который, как считается, произошел в его творчестве в 1779 году.

Об этом "скачке" сохранилось признание самого Державина, однако его сущность еще не была прояснена, не сохранилось и свидетельств кого-либо из современников. Сам поэт в 1805 г утверждал, что с 1779 г. "избрал он совсем особый путь, будучи предводим наставлениями г. Батте и советами друзей своих Н. А. Львова, В. В. Капниста и И. И. Хемницера, подражая наиболее Горацию"². Все исследователи, писавшие до В. Ф. Ходасевича³, не оспаривая приняли это положение. Ниже предпринята попытка рассмотреть, в какой степени творчеству Державина после 1779 г. присуще нечто новое и какую роль при этом играл до 1795 г. Гораций⁴. Одновременно будет обращено внимание и на то, как менялись у Державина традиционные воззрения на "просвещение" и на поэзию в их взаимоотношении, т. е., в сущности, как виделась ему связь политики и поэзии.

При этом хотелось бы проанализировать один из мотивов, а именно мотив зеркала, в четырех стихотворениях "Ключ" (1779), "Бог" (1781/1784), "Ласточка" (1792/1794), "Памятник" (1795).

Есть доказательства тому, что Гораций был известен Державину с 1774 г.⁵, когда он переложил в стихи пять од Фридриха Великого с немецкого прозаического перевода, изданного в 1760 г Как недавно показала Н. Ю. Алексеева, все они были ориентированы на оду "А la fortune" (1723) Ж. — Б. Руссо (1610- 1741), считающуюся первой в ряду горацианских од нового классицизма Другим посредником был Карл Вильгельм Рамлер (1725- 1792), стихи которого Державин к тому времени уже хорошо знал⁶. На один из его переводов Горация ориентирован державинский "Ключ"⁷. Вряд ли поэтому можно говорить о "скачке", скорее — о постепенном развитии.

Ода "Ключ" — первое программное стихотворение Державина, посвященное поэтическому творчеству, сама поэзия впервые им сделана здесь темой лирического произведения.

Речь в данном случае должна вестись о литературном влиянии. Как известно, переводы и переложения того времени допускали особенно большое число вольностей, и именно отклонения от образцов позволяют оценить степень оригинальности русской поэзии эпохи Просвещения, которую столь часто считают стереотипной и абстрактной.

К написанию оды "Ключ" поэта побудил выход из печати "Россияды" Хераскова летом 1779 г. Державин избирает в качестве образца 13-ю оду III книги Горация, в которой римский поэт описал ручей Бандузия у себя на родине как источник поэтического вдохновения Сравненный с Кастальским ключом, он становится метафорой поэзии вообще. Ему же уподоблен ручей в поместье Хераскова близ Москвы Державин, и прежде ориентировавшийся в своем творчестве на Хераскова и его учеников, свое программное произведение о сущности поэзии обращает именно к нему. Это вполне логично, ибо, хотя Державин и утверждал позднее, что Ломоносов был в то время его ориентиром, кажется, что Херасков был ему тогда все же ближе.

Но стихотворение Державина вряд ли можно признать горацианским, хотя там говорится о кастальском источнике. Державинскую оду отличают от латинского прототипа и размеры (четыре строфы по четыре стиха в каждой превратились в десять строф, состоящих каждая из пяти стихов), и темообразующий мотив. Его видим уже в первой строфе, которую редко цитируют⁸:

Оду, таким образом, открывает мотив зеркала, здесь впервые появляющийся у Державина в положительном качестве⁹. Он проходит затем через все стихотворение и определяет его тематическое развитие Мотив этот отнюдь не горацианский и отнюдь не античный¹⁰. Но в нем-то и заключается характерное отступление от Горация и от перевода Рамлера, верного образцу. Переосмыслив мотив зеркала, Державин одновременно неизбежно переосмыслил и другие горацианские мотивы.

¹ Похвальные оды Державина "На шествие Императрицы в Казань" (1767), "Ода Екатерине II" (1767), "На поднесение депутатами ея величеству титла Екатерины Великой" (1767), "На победы Екатерины II над турками" (1772), "На бракосочетание великого князя Павла Петровича с Натальею Алексеевною" (1773), "На обручение великого князя Павла Петровича с Мариею Федоровною" (1776), "Петру Великому" (1776), "Монумент Петра Великого" (1776), "На освящение Каменноостровского инвалидного дома" (1778). Оды на смерть сановников "На смерть Бибикова" (1774) Послания "Эпистола к генералу Михельсону на защищение Казани" (1775), "Эпистола И. И. Шувалову" (1777), "Невесте" (1778). К шутливым стихам можно причислить "Модное остроумие" (1776) и ранние анакреонтические стихи (1770-1776) И, наконец, надписи, обращенные к Петру (1775), к Феофану Прокоповичу, А. Д. Кантемиру и Н. Н. Поповскому (1777).
² Державин Г. Р. Сочинения с объяснительными примечаниями Я. Грота, 2-е изд. СПб., 1864 Т. IV С. 443 (в дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома римскими цифрами, страниц — арабскими). Несколько иначе цитируется Я. К. Гротом в другом месте (VIII, 275 и далее).
³ Ср. "В действительности такого перелома не было" (Ходасевич В. Ф. Державин М., 1988 С. 97).
⁴ См. Пинчук Л. А. Гораций в творчестве Г. Р. Державина // Учен. Зап. Томского ун-та 1955. Вып. 24 С. 71-86, Buscb W. Ногаz in Russland Munchen, 1964 S. 70-86.
⁵ Алексеева H. Ю. Державинские оды 1775 года (К вопросу о реформе оды) // XVIII век, СПб., 1993 Сб. 18 С. 75-92.
⁶ Rosendahl G. Deutscher Einfluss auf G. R. Derzavin Diss Bonn, 1953 S. 58-62. Выводы этой до сих пор не утратившей своей ценности работы лишь подтверждены и никоим образом не превзойдены в статье Доценко И. И., Григорова Н. В. Г. Р. Державин и русско-немецкий литературный диалог XVIII в. // Творчество Г. Р. Державина. Специфика. Традиции. (Научные статьи, доклады, очерки, заметки) Тамбов, 1993 С. 238-244.
⁷ См. примечание Я. К. Грота (I, 77).
⁸ Ее, к примеру, цитирует Ю. Н. Тынянов в статье "Ода как ораторский жанр" (1922, см. Тынянов Ю. Н. Архаисты и новаторы Л., 1929 С. 78), но его при этом интересуют анжамбеман и расположение рифм. Многие объяснения исследователя вызывают недоумение — так, он выводит нерифмованный стих из античности, игнорируя Вольтера и немецких современников. См. также Левицкий А. А. Образ воды у Державина и образ поэта // XVIII век СПб., 1996 Сб. 20 С. 61.
⁹ До этого находим его лишь однажды, в переложении "Оды на ласкательство" (1774) Фридриха Великого. Там метафора отражения выступает в качестве отрицательном — как "море заблуждения", являющееся "неверным зеркалом, сокрывшим правду" (строфа XI). Ср. также "На порицание" (1774, строфа XVIII), "Ода на знатность" (1774, строфа IV, ст. 4).
¹⁰ Приношу благодарность О. Цвирлейну за указание тех немногих мест в античной литературе, где встречается мотив зеркала Вергилий, экл. II, 25 (восходит к Феокриту, VI, 35), "Энеида", VIII, 20-25 (восходит к Аполлонию Родосскому, III, 55 и далее, IX, 373), Лукреций, IV 209213 Мотив зеркала здесь, разумеется, никоим образом не связан с поэтическим восприятием христианской религиозности.

1 - 2 - 3 - 4

Бюст Г.Р. Державина во дворе его усадьбы

Памятник Г.Р. Державину в Казани

Памятник Г.Р. Державину в Петрозаводске