Ласкался бъ я, хотя излить жив?е чувства,
И благодарности тотъ сладостной восторгъ:
Которой щедростью изъ сердца ты исторгъ!
Но что могу принесть и нын?
Въ безсильной старости, въ пустын??
Ч?мъ даръ и жаръ мн? зам?нить;
Ч?мъ благодарность изъявить?
Ужель въ невольномъ семъ движень?
Безгласнымъ вовсе легче быть?
Отъ благодарности ль, бывъ въ н?жномъ восхищень?,
Неблагодарнаго дерзну я видъ носить?
Колеблются ль тогда въ недоум?нь??
Стерплю ли я, хотя того не повториить;
Что въ нашей простот?, на Юг?, въ отдалень?,
О Бард? С?верномъ въ пустыняхъ говорятъ?
Какъ сладко зд?сь объ немъ намъ Мевiямъ то мн?нье;
Что онъ дарами Флаккъ, добротой Меценатъ!
Что въ лаврахъ и зв?здахъ и въ званiи великомъ;
Какъ славой, мыслями и словомъ ни богатъ,
Съ изящнымъ, и умомъ, и вкусомъ, и языкомъ,
И на чред? высокой въ мудрый в?къ,
Въ Сов?тъ Царскомъ и во Званк?,
Онъ равенъ и въ одной осанк?:
Всегда другъ Музъ, людей, Вельможа-челов?къ!
Сколь гордой отъ него въ томъ Римлянинъ далекъ!
Тотъ Мевiевъ своихъ и Бавiевъ тазаетъ:
Нашъ тоюжъ лирою гремящей обладаетъ,
Глаголомъ выспреннимъ, согласiемъ боговъ;
Однако нашихъ онъ разлаженныхъ гудковъ,
Нескладныхъ п?сенъ и стиховъ,
Скропанья иногда и изъ обломковъ словъ,
Затычекъ, вставокъ и скачковъ
Отнюдъ не презираетъ,
Хотя отъ нихъ подъ часъ конечно и з?ваетъ!
И Малыхъ онъ щадитъ даровъ,
И скудные шаланты ободряетъ!...
Сiя изв?стная доброта свойствъ твоихъ
Осм?лила меня принесть и этотъ стихъ,
Конечно слабой и ничтожной,
Но щедрости твоей души и чувствъ моихъ
Истолкователь онъ не ложной.
Почто въ моей судьб?,
Для приношенiя достойнаго теб?,
Иной н?тъ жертвы, мн? возможной?
Почто не Волховски струи я нын? пью,
Которые меня поили въ н?жномъ д?тств??
Почто не въ Званк? я пою1,
Въ старинномъ д?довскомъ жилищ? и насл?дств??
Какъ сладкобы провелъ я старость тамъ свою,
И съ мудрымъ и съ п?вцомъ, съ Державинымъ въ сос?дств?!
Вблизи бы лирной гласъ его меня пл?нялъ;
Изустно бъ я ему всъ чувства изливалъ,
И бывъ согласiемъ его наставленъ звона,
Достигъ бы, можетъ быть, и я до Геликона!
И Руской мой Делиль и Сен-Ламбертъ тогда2
Могли бы, кажется, въ св?тъ выйти безъ стыда,
И поздныя мои Донскова п?ть зат?и
Тогда бы приняли видъ н?кiй Эпопеи.
Бес?да съ мудрыми всъхъ больше учитъ книгъ,
И возвышаетъ умъ и сердц? и языкъ.
Не только кровы ихъ, но гробы намъ священны;
Мал?йшiя отъ нихъ остатки драгоц?нны!
Они-то честь, краса и слава естества!
Наставники людей суть образъ Божества!
Летите тщетныя изъ мыслей вонъ мечтанья,
Восторга моего плоды, воспоминанья
О д?тствъ, и всегда мн? милой старин?!
Не жить мечтателю въ той славной сторон?,
Гд? древле п?лъ Боянъ, гд? нын? п?сни громки
Державинъ предаетъ щастлив?е въ потомки!
Подъ бремемъ л?тъ и нуждъ, сихъ тягостныхъ оковъ,
Въ уединенiи влачащу дни унылы,
И стражу дружеской и собств?нной могилы3,
Не вид?ть, Волховъ мн? уже твоихъ бреговъ;
Не слышать мн? изъ устъ Державина стиховъ!...
Прошли т? времена, когда подъ сельски кущи
Къ богатымъ мудростью стекались неимущи;
Когда Орфеевъ голоса
Творили чудеса!
Гордися т?мъ р?ка въ Россiи знаменита,
Что ты Державина внимаешь лирной звонъ;
Прив?тствуй шумомъ водъ, красой бреговъ Пiита,
Что славу древнюю твою умножилъ онъ,
Что на брегахъ твоихъ воздзигнулъ Геликонъ,
И старость самая его мастита
Намъ струнъ Софокловыхъ издастъ печальный стонъ! iюня 25 дня
1809 года.
Поповка. Александръ Палицынъ. |