Чечулин Н.: О стихотворениях Державина. Страница 7
1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19
Бесспорно, все это не какие-нибудь исключительные произведения, но они ясно свидетельствуют и о настоящем поэтическом таланте автора и о таком его уменье владеть русским языком, которое до того времени было неизвестно. В смысле языка Державин дал следующему поколению очень много. Державин обрабатывал свои произведения с достойною всяких похвал тщательностью; рукописи его испещрены множеством поправок и переделок, и, относясь вообще с большою щекотливостью к замечаниям о своих произведениях (I, 96, 99 и др.), он при отделке их охотно пользовался советами ближайших своих друзей — И. И. Дмитриева, В. В. Капниста, Н. А. Львова. Говоря о внимании, с каким относился Державин к языку, надо упомянуть о стихотворениях его, числом до десяти, в которых ни разу не встречается звук р, и о некоторых, очевидно умышленно введенных, звукоподражаниях. Отсутствие звука "р" по эстетическим теориям XVIII в. придавало речи особую плавность и нежность; Державин пожелал доказать, что и русский язык дает полную возможность выражаться с такою же мягкостью, и вполне достиг своей цели. Вот, напр., "Песнь Баярда", написанная как романс для одной оперы (1799; И, 158):
Сладостное чувств томленье,
Огнь души, цепь из цветов!
Как твое нам вдохновенье
Восхитительно, любовь!
Нет блаженнее той части,
Как быть в плене милой власти,
Как взаимну цепь носить,
Быть любиму и любить!
Умножайся, пламень нежный,
Под железной латой сей,
Печатлейся вид любезной
В мыслях и душе моей,
Нет блаженнее той части... и т. д.
В бой иду — не ужасаюсь,
Честь любезной отомщу!
Соблещите, ополчаюсь,
Молньи моему мечу!
Нет блаженнее той части и т. д.
Примеров звукоподражания можно привести из сочинений Державина по крайней мере два: в стихотворении "Мой истукан" (1794; 421), поэт, говоря, что его истукан, т. е. бюст, хранимый теперь с почетом, впоследствии, может быть будет пренебрежительно выброшен, выражается так:
Через решетки золотые
Слетит и разсмешит весь мир,
Стуча с крыльца, ступень с ступени,
И скатится в древесны сени, -
а в стихотворении "Персей и Андромеда" битва героя с драконом описана следующими строками, не особенно, пожалуй, благозвучными и красивыми, но с большою близостью воспроизводящими шум рукопашной схватки (1807; II, 391):
Частая сеча меча
Сильна, могуча плеча,
Стали о плиты звуча,
Ночью блеща, как свеча,
Эхо за эхами мча,
Гулы сугубит, звуча.
Из произведены Державина второй группы, т. е. имеющих ближайшее отношение к лицам царской фамилии и ко Двору, наиболее известна и наиболее замечательна "Фелица" (1782; I, 83), это во всех отношениях счастливое произведете: оно не только сразу упрочило литературную славу автора и доставило ему благосклонность императрицы, выраженную тогда же в драгоценном подарке, но действительно, удалось поэту и по форме: язык в "Фелице" чист, а слог жив и легок в такой степени, какой удавалось Державину достигать далеко не всех его стихотворениях. Содержание оды незначительно: это — сплошная лесть Екатерине; порокам окружающих ее вельмож противоставляются ее достоинства как нечто, якобы, исключительное, но, в сущности, поэт не коснулся серьезных недостатков, не выдвинул и крупных достоинств: свойства царицы восхваляются как что-то необыкновенное только потому, что это свойства государыни, а за лицами такого положения люди того времени — не у нас только — были готовы признавать право почти ничем не стесняться по отношению к окружающим. "Фелица" имела успех прежде всего, как вещь приятная императрице; но она заслуживала его и как изящное стихотворение, почти шутка, первая в своем роде; повторение чего либо подобного уже не могло произвести никакого впечатления — и действительно, полный pendant к "Фелице", ода "К царевичу Хлору" (1802; II, 259), обращенная к только что воцарившемуся императору Александру, прошла совершенно незамеченною. Из других произведений той же группы стоит назвать оду: "На рождение на севере порфирородного отрока" (1779; I, 80) — на нее часто потом ссылался Державин, как на свое пророчество о судьбе императора Александра, — в ней и фраза, заслуженно восхваляемая и повторяемая: "Будь на троне человек!", — да, пожалуй, оду "На отбытие императрицы Елизаветы Алексеевны" к супругу в заграничную армию (1813; III, 139). Державин тут с большою симпатиею и верностью очертил образ императрицы Елизаветы Алексеевны, долго остававшейся совершенно в тени пред властолюбивою и в глубине души жесткою Мариею Феодоровною. Ода эта начинается так:
Уж двадцать лет, как украшаешь
Ты росска трона вышину,
Уж двадцать лет изображаешь
Щедроту, кротость, тишину.
Кто зрел лицо твое сурово?
Кому рекла обидно слово?
Виною чьих была ты слез? и т. д.
Всю свою поэтическую силу Державин, как уже сказано, проявляем в тех произведениях, который он писал, действительно, вдохновляясь их сюжетом (группа третья).
Прекрасных, энергических стихов не мало в оде "На взятие Измаила" (1790; I, 237). Ода эта, хотя и не свободная от не совсем удачных оборотов и плохих рифм, все же несравненно выше других стихотворений, тогда во множестве появлявшихся на подобные случаи, и производила в свое время сильное впечатление; местами ему невозможно не поддаться даже и теперь. Начало приступа, напр., описывается так войска
Идут в молчании глубоком Во мрачной, страшной тишине, Собой пренебрегая, роком; Зарница только в вышине На их оружии играет, И только их душа сияет, Когда на бой, на смерть идут, далее поэт восклицает:
Какая в войсках доблесть рьяна,
Какой великий дух в сердцах!
Приступ к грозной крепости вполне удался, потому что у войск
Великий дух был вместо крыл.
Грандиозных образов и звучных строф немало и в оде "На взятие Варшавы" (1794; I, 443), напр.
1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19
 Черновик поэта Г.Р. Державина |  Портрет Г.Р. Державина (В.Л. Боровиковский) |  Львова Мария Алексеевна |