Чечулин Н.: О стихотворениях Державина. Страница 15

1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19

IV.

Если представляется возможность наблюдать, как разработаны одни и те же сюжеты или нарисованы подобный картины у писателей современников или близких друг к другу по времени, особенно, когда несомненно, что писатель, действовавший позже, не был простым подражателем, то это прекрасный случай подметить индивидуальные черты разных писателей, и видеть, какие идеи и образы особенно привлекали людей известной эпохи. У писателей, следовавших за Державиным, можно указать несколько таких мест, в которых они с Державиным значительно сближаются.

Что в "Горе от ума" стих "И дым отечества нам сладок и приятен" — есть стих Державина ("Арфа"), что эпиграф к пушкинской "Осени" — "Чего в мой дремлющий тогда не входить ум", и строчка в шуточном послании Пушкина к Катенину — "Не пью, любезный мой сосед"- тоже Державинские — ("Евгению". 1807; I, 409; "Философы пьяный и трезвый", 1789; I, 185), это давно указано. Но относительно Пушкина должно значительно пополнить список таких дословных повторений и присоединить много указаний таких случаев, где Пушкин самостоятельно перерабатывал то, что ранее было уже сказано Державиным¹).

Вторая строчка в стихотворении Пушкина —

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись,

и пятая из стихотворения "Жил на свете рыцарь бедный" именно, упоминание, что он имел виденье

"Непостижное уму",

есть уже у Державина, первая — в стихотворении "Утешение добрым" (1804; II, 319), вторая — в стихотворении "Хариты" (1796; I, 495).

Строки в поэме "Пир в время чумы":

Есть упоение в бою
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении чумы.
Все, все, что гибелью грозить,
Для сердца смертного таить
Неизъяснимы наслажденья,
Безсмертья, может быть, залог -

конечно, надо сопоставить со следующим местом в Державинской оде "На смерть кн. Мещерского" (1779; I, 54):

Скользим мы бездны на краю,
В которую стремглав свалимся,
На то, чтоб умереть, родимся.
Не мнит лишь смертный умирать
И быть себя он вечным чает:

тут и там мысль об опасности, вызывающая представление об угрожающей смерти, приводить к мысли о бессмертии, но Державин лишь удивляется, что опасность не всегда заставляет человека думать о смерти, а Пушкин в бестрепетном упоении пред опасностью видит смутное предчувствие души, что она бессмертна.

Есть у Пушкина и у Державина сходство в мыслях, вместе с некоторыми оттенками различия и в следующих случаях: Державин говорить:

... природа в нас влила
С душой и отвращенье к злобе,
Любовь к добру и сущим в гробе ("Мой истукан", I, 423),

а Пушкин:

Два чувства равно близки нам,
В них почерпает сердце пищу:
Любовь к отеческим гробам,
Любовь к родному пепелищу;

слова в Пушкинской "Сцене из Фауста"

Так на продажную красу,
Насытясь ею торопливо,
Разврат косится боязливо, -

напоминают следующее место из Державинской оды "Безсмертие души" (1797; II, 5):

Отколе чувств по насыщеньи
Объемлет душу пустота?
Не оттого-ль, что наслажденье
Для ней благ здешних суета,
Что есть другой для нас мир краше,
Есть вечных радостей чертог?

Мысль о разных возрастах человека и о свойственных каждому различиях в отношении к окружающему, Державин в стихотворении "Четыре возраста" (1805; II, 349) выразил так:

Сколь счастливь, кто в жизни
Все возрасты вел,
Страшась укоризны
Внутрь совести зол!
На запад свой ясный
Он весело зрит, -

¹ Следить за всеми подобными совпадениями у других поэтов я не стану, но как пример противоположный, можно указать, что в книге "Виргилиевы Георгики", перевод Раича, весьма внимательно рассмотренном Российскою Академиею в 1821 г. (Сухомлинов, История Росс. Акад., т.VIII, 247-263), оказался стих, "Чешуйчатым хвостом песок перегребая", тоже Державинский, что осталось не отмеченным.

1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19

Автограф Г.Р. Державина. «Песнь на смерть Плениры»

Черновик поэта Г.Р. Державина

Портрет Г.Р. Державина (В.Л. Боровиковский)