463. От Н. А. Львова. Москва, 13 августа 1786.
М. г. мой, Г.Р. Бранное письмо ваше чрез г. Носова на Бронницах получил и за ругательство ваше покорно благодарствую. За то, за что вы меня ругаете, могу я теперь сказать в-му пр.: «сам съешь», потому что требуемые вами теперь мои ответы кучею уже, чаятельно), к вам приехали.
Я пишу из Москвы, куда я украдучи из Валдая приехал для окончания дела с Абалдуехою, а в Валдай послан я по именному повелению искать угля, и нашел; твоему тучному украинскому смыслу, я чаю, и в голову мотыгою не вобьешь, сколько это важно для России: мы только, великие угольники, сие смекнуть можем. А сколько я сего угля нашел, скажу только то, что если ваш тамбовский архитектор возьмется сделать над светом каменный свод, то я берусь протопить вселенную.
Катерина Яковлевна пишет что-то о дядюшке Хрипупове1. Знаешь ли ты, брат, что сей дядюшка не имеет другого наследника, кроме меня, что обещает он давно, давно меня при жизни своей оным сделать, а я торгую его деревни и онъ их не продает, а проматывает. А между тем на мне грешном 65 тысяч долгу; а я же именованный выкупил2 и избавил его от затюремного заключения, где в водяной и цынготной болезни дядя мой родимый, яко цвет сельный, тако бы мог процвести по одному небольшому убивственному делу, которое еще и теперь в Сенате не решено и в забвении мною грешным содержится. Граф А. Романович чрез Романа Лар. старался его ввести в резон, чтобы он по крайней мере новгородские деревни, сто душ, мне уступил, где я с ним во всем половинщик, и он дал слово, от которого Роман Ларионович и умер. Попробуйся-тко ты, авось либо он тебя не так скоро свалит; да смотри, брат, ведь ты богатырь, ты обиняком иногда так резнешь, что и дух вон; а ведь он мне, каков ни есть, да дядя.
Рад я как к...., так сказать.....что вам весело, и мне любо, любо так за честь!
Посколько бишь вы за всякой праздник своих долгов уплачиваете3? Помнится мне, что Катер. Яковл. мне этого не написала. Только полно, что за праздник! Правда, он должен быть был весьма хорош, только нельзя ли, мой друг, чтобы он был последний? — или ты на банк надеешься? отпиши-ко ты ко мне об этом.
Тогда я сделаю праздник: Гаврилин покой и Катеринино счастье.
Скажи, матушка К.Я., по билетам чтоли? или так просто, или как иным образом зовете в. пр. богов-то к себе в гости? и нам бы они были надобны — может бы иной блажной и богатой долг заплатил. Да притом всепокорно прошу в. пр. меня поутру или под вечер уведомить: между невинных гениев, кои обвивали цветами и обнимали руками толстую геркулесову палацу4, были ли девицы? Я 4-й день без Марьи Алексеевны живу, и дрянь такая все в голову лезет, что не знаю куда деваться, и для того иду сейчас в Черенчицы на ночлег, а потом в Боровичи в угольную яму; дай Бог, чтобы и у в. пр. работы не переводились, а мы трудимся ежедневно и еженочно для приобретения имени и славы.
1Козьма Тихонович Хрипунов, колл. ассессор, служил при Петербургском почтамте.
2 В подлинном письме это слово зачеркнуто и заменено другим; но мы не разобрали последнего и потому восстановили первое.
3 Это сказано насчет праздника, о котором см. № 440, прим. 2. По тому же поводу жена Львова 12-го августа писала Державиным из Черенчиц: «Письма ваши мы получили на дороге, читали, какие вы давали праздники вашему начальнику... Я воображаю, как милая наша К.Я. суетилась и наряжала этих девушек». Гораздо прежде, 18-го мая, жена Васильева писала об одной из этих девиц: «Слышу я, что у вас есть девушка Свечина, которая очень хорошо воспитана; сие мне сказывала Смирная, а от ней слышу и то, что в самом деле дворянство очень хорошее, а по вашему письму еще более в том утверждена».
4 Эти слова, взятые из первоначальной редакции описания торжества восшествия на престол, впоследствии исключены из него; ср. Том IV, стр. 6.
 «250-летие со дня рождения Г.Р. Державина» |  Автограф Г.Р. Державина. «Песнь на смерть Плениры» |  Черновик поэта Г.Р. Державина |