256. К графу П.И. Панину. Страница 4
1-2-3-4
На другой день, т.е. 6-е число августа, получил я известие, что Пугачев по полудни в 3-м часу к Саратову пришел. Тогда мне не о приведении в него моих ратников помышлять надлежало, но как бы им благопоспешно в целости несколько обождать до свершения прямо саратовской судьбины; ибо они уже были отрезаны. Поехал-было я к ним, но на дороге уже гораздо ночью получил встречное известие, что Саратов взят — изменами граждан, или нахальная злодейская запрометчивость была виною скорому его рушению, того я в нем за небытностью, как то уже и видно, сказать не могу. Но только я уже тогда пещись должен был о том, чтоб совсем толь часто упоминаемых крестьян возвратить и распустить. Знал я, что шум падения саратовского за собой повлечет сердца. Когда город не устоит, чего от сил колеблющихся дожидаться должно? Таким образом чрез приказание удачно возвратил я рать свою в свои домы; а с казаками, со стомя человеками, есаулу Богатыреву занимать наблюдением в селе Воскресенском сызранскую дорогу велел. Сам же 7-е и 8-е число до половины все пробыл близ Саратова в колониях, ибо мне хотелось и, коль нужно, знать должно было, куда стремительный хищник кровожаждущий свой наклонил рыск, — на Яик ли, как я о том предуведомлен был, или вниз реки Волги, — дабы мне о сем точно и донесть его пр-ству Павлу Дмитриевичу.
8-е число, в полдень, будучи в колонии Панинской, получил я от посылаемых подлазчиков известие, что партия Пугачева уже на луговой стороне, и что посланы за мною нарочные, о чем и есть в Секретной Комиссии письменные свидетельства, а из Малыковки тож уведомлен я, что пагубные и к разбою склонные души, узнав о разорении Саратова, явный учинили бунт для грабежа своих зажиточных сожителей и для истребления начальников; почему тогда ж приказал находившимся там для караула 20 человекам Фузелерам, прикрыв сборную волостную денежную казну государскую и письменные мои по Секретной Комиссии дела, следовать в Сызран; а сам, но уже будучи отрезан ото всех, одним только своим лицом приехал в город; ибо со стороны луговой из колоний я взял свой путь. В сие ж время казачий есаул Богатырев, будучи окружаем, должен был также ретироваться к Сызрану а на пути удачным обманом, притворяся, что он и сам мятежник, выманил из Малыковки от народа возмутителей и на дороге их перевязал. Как я в пути с вымыслу письменный послал по жительствам приказ, чтоб для корпусу его прев. Павла Дмитриевича приуготовить великое множество подвод, то сим возмущение некоторым образом, бояся, наложило на себя узду и невредимым оставило Богатырева; а слух о действительном пребывании его прев. Павла Дмитриевича и самым делом воздержал вихерь крамолы, стремящийся по следам моим. 10-е число подал я его прев. Павлу Дмитриевичу о Саратове рапорт, а он тотчас и соизволил командировать Яицких казаков подкрепить Богатырева и воспретить злу как нахальствующему пролиться к Сызрану и Синбирску, так и на луговой стороне на крайние от Иргизу колонии.
Сие есть, ваше сият., сколько-нибудь ясное описание комиссии моей до падения Саратова и история об отлучке от оного; но чтоб не изволили помыслить, что я многоречием хотел затмить силу, справедливости и не по важности мне вышеизображенных вопросов отвечал, то короче донесу: комиссия моя, по приложенному здесь наставлению, какая и от кого дана была, видима.
Команды я не имел. Пост мой был подвижен, где я заблагорассужу. В Саратове был я для объявления награждения за поимку злодея и проповеди о неприлеплении к нему, для чего и собраны были от меня подписки под смертною казнию. Отлучился я от него, что услышал наклонения к бунту в другом месте, для меня важнейшем. Удалился я в Сызран, что мне уже не можно стало в месте без команды, где случился я, никак обойтися. За 15 часов я из Саратова выехал, не имев при тысяче человек близко войска никакой опасности (т.е. опасения), кроме их беспорядка. Зрите, ваше сият., мой справедливый долг, а прочее, что я делал, то из особливого моего усердия к службе нашей всемилостивейшей Императрице, и что должно быть бесчувственному, ежели смотреть равнодушно, на гибель своего отечества и не прилагать крайних сил вымыслить ему помощь. Подлинных документов для того я здесь не приложил, что ежели ваше сият. к чести моей прикажете нарядить суд, то я и тогда оные представлю. Приказание вашего сият. о сих же ответах и через его прев. Павла Дмитриевича честь получить имел1 ; но как я уже донес по приказанию его сият. князь Петра Михайловича чрез сие, то и повергаю сии мои донесения на милостивое вашего сият. рассмотрение.
Окончая с подобострастием ответы на вопрошаемое, осмеливаюсь у вашего сият. просить извинения, что я отважился прямо собою особе вашей поднесть мои изъяснения, или что прежде о комиссии моей не поднесть глубочайше почтительного рапорта. На первое доношу, что правда сама собою предстоять дерзает везде, а на второе, что порядок службы того требовал, чтоб я со дня вашего главнокомандования о делах моих доносил младшим по вас начальникам. Приявши в первый раз под команду свою в поле отряд в экспедиции Киргизов, где быв яко военный предводитель, доносил об успехах генералу, мне поручившему сие, а по возложенному на себя по наставлению делу, где, быв яко комиссионер, репортовал о чем должно было председателю Секретной Комиссии.
Теперь остается мне только всенижайше доложить вашему сият., что ежели начертанные здесь истины изобразили мой сущий долг, то изреченное мне благоволение вашего сият.2 за битву с варварами теперь расширенным принимаю чувствием, и должен из внутренней похвалиться благодарности, что по нынешней комиссии начав носить милости его в-пр. покойного Александра Ильича, имел их в счастие от всех находившихся в ней генералов, а вашим сият. венчал свое благополучие.
Гв. поручик Гавриил Державин.
1 См. № 251.
2 См. № 247.
1-2-3-4
 Портрет Г.Р. Державина |  Портрет Г.Р. Державина |  Портрет Г.Р. Державина |